Судьба, или Бог? Не суть важно. Высшие силы, в общем, явно не благоволили Десятому Вонголе. Причем, как подозревал Тсуна, до самой глубокой ненависти. Иначе с чего вдруг вся его мирная жизнь превратилась в какую-то кашу? С того, что вся "мирность" этой жизни была простой фальшивкой. И Тсуна только убегал от реальности, с головой погружаясь в учебу, а после вдела, старательно абстрагируясь от того, с чем эти дела были связаны. А теперь бежать было некуда, и спасать никто не станет. Но именно эта мысль никак не желала укоренятся в лохматой, слегка подпаленной, голове молодого Вонголы. И всякий раз, когда доводилось сталкиваться со столь нежеланной реальностью, Савада всегда находил что-то, что позволяло ему уходить от нее вновь и вновь. Не думая о грядущем. И, вероятно, это и было его основной ошибкой. Избегая конфликтных и просто опасных ситуаций, Тсуна совсем забыл, как надо вести себя в них. И потому, сидя возле Гокудеры, Десятый как никогда остро ощутил свою беспомощность и бесполезность.
"Может быть они все были правы и я всего лишь мальчишка, не способный удержать в руках такую огромную мощь..." - Тсуна сжал саднящие кулаки и помотал головой, немедля отозвавшейся дикой головной болью в разбитом, похоже, затылке.
"Не смей расклеиваться, тряпка!" - пока Тсуна изгонял из головы мысли о тщетности своего бытия, Гокудера доказал, что из списков живых его вычеркнули рановато.
Краем глаза уловив движение, Савада повернул голову - пока он был погружен в свои мысли, Хранитель Урагана, пусть не с первой попытки, но сумел сесть и теперь озирался по сторонам, попутно вытащив торчавший из руки кусок стекла. Вид у Гокудеры был разбитый, но взгляд был осмысленный, только немного... рассеянный что ли. И при этом напряженный. Но по Тсуне он скользнул, как по чужому. Это настораживало.
- Найду тех, кто все это сделал – убью. Собственными руками, - хриплый голос Хранителя доносился как будто издалека, но даже такая слышимость радовала Десятого, уже начавшего считать, что слух потерян насовсем.
"Вставай в очередь" - непроизвольно подумал Савада. Вообще-то подобные мысли были ему не свойственны, но если бы в данный момент ему попались в руки виновные, он не мог бы в полной мере ручаться за свои действия.
-Только бы Десятый остался жив… - а вот тут Тсуна потерял и остатки дара речи, и даже, жажду вражеской крови. Вдумчиво похлопав ртом, и так ничего и не придумав, Тсуна молча наблюдал, как подрывник прислонился к стене и попытался улыбнутся ему разбитыми губами.
"У него что-то со зрением, наверное" - путем невероятных логических размышлений Савада набрел на эту мысль и ухватился за нее, как за соломинку.
- Го.. Гокудера-кун... - собственный голос слышался немногим лучше. - Ты как? - Тупой, но единственный пришедший в голову вопрос. Тсуна переполз поближе к Хранителю, вглядываясь в избитое лицо с надеждой, что очередное дурное предчувствие, приветливо помахавшее было ручкой, всего навсего результат удара о пол.

Сознание немного плыло, иногда словно отключаясь от реальности, мысли сменялись сами собой, не спрашивая мнения Гокудеры. Он на несколько секунд забыл о незнакомом парне, который сидел рядом, словно перестал его видеть, зато молнией в голове вспыхнуло, что ведь рядом с ним до момента взрыва еще стояли Ямамото и Сквало. Подрывнику хотелось надеяться, что Хранитель Дождя тоже выжил. Да, они наговорили тут друг другу, да, оба, в общем-то, сорвались, но Такеши все же был другом и соратником, и потерять его было бы очень больно, тем более – после такой глупой сцены. Естественно, итальянец не собирался перед мечником извиняться, он вообще редко извинялся перед кем-то, кроме Тсуны, да и нечего было лезть в чужую драку, но все равно.
Хаято прекрасно понимал, что рано или поздно кто-то из Хранителей Вонголы погибнет первым, потому что мафия – это игра со смертью, но это понимание в результате все равно не сможет ведь перебить горечь утраты того, к кому ты, пусть и сам того не осознавая, успел привязаться, с кем ты сражался бок о бок. А Десятый и Ямамото были для него, пожалуй, самыми близкими людьми.
А вот на судьбу Сквало Гокудере было совершенно наплевать. Сдох – туда и дорога, хотя Ураган почему-то не сомневался, что жители этой банки со скорпионами уцелеют.
Но не могла ли Вария быть организатором этого взрыва? Очень даже могла. Занзас спит и видит себя боссом, и с него станется поставить под угрозу всех своих подчиненных и себя самого ради успеха дела. Тем более, что босс Варии был фактическим организатором мероприятия, и имел свободный доступ в особняк, как и мечник. Да и удара всегда меньше всего ожидают от тех, с кем в данный момент так или иначе сотрудничают. Хранители Вонголы-то ожидали всего, что угодно, и от кого угодно, но распоряжения проверять членов независимой группировки охране дано не было. Да и дали бы они себя обыскивать, как же.
И не поэтому ли Супербия и затеял эту свару, чтобы отвлечь именно Гокудеру, который тоже участвовал в организации мероприятия, который мог, один шанс из ста, но мог каким-то шестым чувством подрывника почувствовать, что что-то тут нечисто?
Может, и поэтому. Может, за всем этим стоит именно Вария, а может и кто-то другой. И именно в этом и предстояло разобраться.
Пострадавший организм думал иначе. Голова от такого количества мыслей начала раскалываться еще сильнее, в глазах на пару секунд потемнело. А когда мир снова обрел четкость, подрывник увидел еще более обеспокоенное лицо товарища по несчастью еще ближе к своему собственному. Парень всматривался в его лицо с какой-то надеждой, как будто что-то разглядеть хотел, вот только что?
- Го.. Гокудера-кун... Ты как?
Голос звучал неуверенно, но после всего случившегося мало кто мог похвастать твердым спокойным голосом. Если он вообще был. Гокудера вон пока только хрипеть и мог. Но голос голосом, а вот обращение… Так его называл только Тсуна! Хаято повнимательнее всмотрелся в незнакомое лицо. Ну не узнавал он этого парня! По возрасту он, конечно, подходил на роль его босса, но тогда бы подрывник сразу понял что перед ним - Десятый. Или не помнил бы вообще, что у него есть босс. Но про Тсуну он помнил, как и про всех остальных. Но вряд ли кто-то еще мог его так называть…
Спрашивать, откуда незнакомец его знает – было глупо. В мире мафии каждая собака знала Правую руку Десятого Вонголы. Оставалось только задать совершенно глупый, но в тот момент важный для Гокудеры вопрос:
- Почему ты называешь меня… так?
Ураган очень надеялся, что его поймут.

Энма никогда особо не любил собрания мафиози. Его настораживали даже обыкновенные, абсолютно безопасные дружеские встречи с союзными семьями, не то, что тайные переговоры в узком кругу, где любой официант наверняка профессиональный убийца со своим темным прошлым, а каждый рядом стоящий человек не зависимо от пола и возраста – представитель своеобразной элиты своей семьи или организации. Сейчас, когда в этом сравнительно не большом по сравнению с привычной вычурной роскошью огромных комнат и роскошных особняков, зале собрались лишь избранные, сильнейшие мафиози, атмосфера была удушающей, можно сказать убийственной. И если привыкшие к этому люди, находившиеся здесь, держались непринужденно и раскованно, то Козато буквально кожей чувствовал исходившую от них ауру опасности.
Хотя конечно он ожидал от этой встречи намного худшего. До Энмы не раз доходили слухи о варийском боссе, его ненависти к собственному отцу, жажде власти над Вонголой и смерть Девятого, по мнению юноши, скорее всего должна была стать причиной еще одной борьбы за место нового босса. Но сегодня Занзас был на удивление дружелюбен, если это слово можно было применить по отношению к нему и, казалось, не собирался предпринимать никаких агрессивных действий по отношению к Саваде, что не могло не удивлять.
На сегодняшнем приеме Козато был единственным представителем своей семьи, не считая личной охраны, которая сейчас ждала его в специально отведенном помещении, так как присутствие её рядом с боссом было бы оскорбительным признаком не доверия Вонголе, к тому же Десятый Шимон спокойно мог за себя постоять, несмотря на производимое им, обманчивое впечатление слабака.
Энма расположился чуть вдали от всех остальных присутствующих здесь людей, но дистанцию сохранял умеренную, чтобы особо не выделяться, лишь только оградить свое личное пространство. Он со слегка отстраненным видом наблюдал за мирно беседующими мафиози, большинство из которых знал достаточно хорошо. Общую атмосферу тихого выжидающего спокойствия нарушали лишь Хранители колец Дождя и Урагана Вонголы и длинноволосый варийский капитан, громко переругивающиеся между собой, и казалось готовые уже подраться. Поёжившись от прошедшей мурашками по коже волне чужой ярости, Козато поднялся со своего места и бесшумно, стараясь никого не задеть и не потревожить, вышел из комнаты. В этом особняке легко было заблудиться и забрести туда, куда не надо, увидеть то, что видеть не дозволенно, но Энма пару раз, бывавший в этом месте, кое-как запомнил пару необходимых комнат и направление, в котором нужно идти. Сейчас, стоя на пороге малого зала, он оглядывался по сторонам в поисках уборной, находившейся достаточно далеко от места переговоров. Не то, чтобы ему было очень нужно туда, но в этот момент главным для него было поскорее покинуть зал, хотя бы на какое-то время, чтобы хоть немного проветрить потяжелевшую от спутанных мыслей голову и избавиться от не приятного ощущения неловкости, не дававшего ему покоя весь вечер. Как только он прикрыл за собой тяжелую широкую дверь и отошел на пару метров, как зал сотрясся от мощного толчка, напоминавшего внезапное землетрясение, и Энму отбросило на приличное расстояние, к противоположной стене. Еще толком не поняв, что же произошло, он услышал доносившиеся из малого зала крики и грохот. Обеспокоенно сглотнув, Десятый Шимон вскочил с пола и, скинув стеснявший движения плотный пиджак, со всех ног побежал к месту переговоров.
Ворвавшись в полуразрушенный зал, он увидел буквально расшвырянные в разные стороны тела мафиози, некоторые из них, пострадавшие меньше всего и сумевшие подняться, помогали своим раненным товарищам. Честно говоря, на них Энме было плевать, и он оглядел весь зал в поисках Савады Тсунаёши, с которым был в довольно прочных приятельских отношениях. Наконец найдя будущего Десятого взглядом, Козато побежал в его сторону. Савада лежал рядом с обломками какой-то уже не понятной скульптуры, практически на грани обморока, но все, же усилием воли он продолжал держать себя в сознании. Не далеко от него, в состоянии близком к бреду, находился Ураган Вонголы, внимательно всматривавшийся в своего босса каким-то помутненным взглядом, будто не мог понять, кто перед ним, узнать человека, которому был до такой степени предан.

- Го.. Гокудера-кун... Ты как? – услышал Козато хрипловатый тихий голос Савады. В ответ на это, Правая рука Тсунаёши непонимающе посмотрел на босса и слабым, но до крайности удивленным голосом спросил:

- Почему ты называешь меня… так?

Дальше вслушиваться в их диалог Энма не стал, а подойдя ближе, остановился возле этих двоих, коснувшись плеча будущего Десятого рукой, и чуть сбившимся от быстрого бега и волнения голосом спросил единственное, что пришло сейчас в голову:

- Тсуна-кун, что случилось? Ты… ты можешь двигаться?

Есть такая поговорка - надейся на лучшее, готовься к худшему.
Из раза в раз Тсуна исправно верил в лучший исход, а вот готовиться к худшему постоянно забывал. И вот потому-то, каждый раз, это самое худшее сваливалось на голову, словно вагон кирпичей. Вот и сейчас, когда Гокудера смотрел на него не узнавающим взглядом, Десятый растерялся.
Такое возможно? Так тоже бывает? Чтобы ближайший друг и соратник в одночасье забыл о тебе? Нет. Сознание решительно отвергло эту мысль, ведь подрывник упоминал Десятого. Значит факт наличия оного из его головы никуда не делся. А значит, он, каким-то образом, забыл только внешность Савады. Растерянность переросла в активный размыслительный процесс, как и всегда в экстремальных ситуациях.
"Итак. У нас получается примерно такая картина. Дано: Гокудера с выборочной амнезией, вопрос: что с этим делать". - На этой мысли Десятый снова подвис, слишком мало данных. - "Интересно, он только мою внешность забыл, или же и еще кого-то?". - Савада поскреб затылок и тихо ахнул, поспешно одергивая руку - он забыл про рану. Затылок неприятно нудел, аж зубы на пару секунд свело.
- Почему ты называешь меня… так? - Ураган смотрел внимательно и, как показалось Тсуне, подозрительно? Эта мысль никак не добавляла оптимизма, зато здорово выбивала.
- Ну.. - парень кашлянул - в горле от волнения пересохло - я всегда тебя так называл. Потому что.. - Тсуна осекся, когда чья-то ладонь легла на плечо. Повернув голову, он увидел крайне обеспокоенного Энму, Десятого Босса Семьи Шимон.
- Тсуна-кун, что случилось? Ты… ты можешь двигаться? - Козато был хорошим другом Семьи в общем и Тсуны в частности.
- Энма-кун.. Д..да я то в порядке... - запнувшись, ответил Тсуна, окидывая друга быстрым взглядом. С души свалился один из нагроможденных там камней - за исключением общей потрепанности, серьезных повреждений на Шимоне не наблюдалось. Облегченно вздохнув, Тсуна вновь помрачнел. - А вот Гокудера-кун не совсем... - Десятый снова посмотрел на своего Хранителя. - Кажется, только что, б..было первое покушение на... я даже не знаю, на кого.. - Тсуна опустил голову. В общем-то, глупо было даже гадать, на что было рассчитан этот взрыв. Убрать Десятого и, если повезет, как можно больше его союзников. От этой мысли все внутри закипело. Прикусив губу, Тсуна с силой стукнул кулаком по полу, не обращая внимания на вонзившиеся в ладонь осколки. Кто бы это ни был, он будет найден и уничтожен. И если потребуется, Савада сделает это своими руками. Жестокость не была свойственна Десятому, но только не тогда, когда речь заходила о близких ему людях.

Людям можно быть сколько угодно умными и рассудительными, но противостоять судьбе все равно не удается никому. Юни так сильно задумалась о сложных материях, так сопереживала Десятому Вонголе, а ей стоило бы прислушаться к внутренним ощущениям, которые подсказывали о грядущей беде. Она не успела ничего сделать, когда услышала взрывную волну и сразу почувствовала, как ее тело, словно пушинка, закрутилось в урагане и полетело прочь от Савады Тсунайоши. Кошмар начался внезапно. Девочка неудачно упала, но не успела подняться или хотя бы отползти, как сверху на нее обрушилась одна из колонн, придавив правую ногу. Чувствовалась сильная боль, но перелома или сильной травмы, похоже, не было. Юни слегка подняла голову, инстинктивно прикрывая ее руками, пока еще что-нибудь не упало сверху. Пахло чем-то паленым, обзору мешала белая пыль, взметнувшаяся после взрыва и снизившая видимость. Крики боли заставляли содрогаться от ужаса. Девочка разрывалась от желания освободиться из ловушки, чтобы помочь, и страхом. Не сразу она заметила, что рядом вовсю разгорался пожар, но как только юная босс это осознала, ее глаза расширились в ужасе. Ей стало страшно. Обычные человеческие эмоции заполнили девочку целиком. Она попыталась выдернуть ногу, но не смогла.
Из бездонных синих глаз Юни градом покатились слезы. Она не хотела умирать, тем более сгорая в огне, словно одна из ведьм Средневековья. Девочка хваталась за упавшие рядом предметы, пытаясь зацепиться за них и подтянуться. Если бы только рядом был Гамма, который мог бы ей помочь. Да кто угодно, у кого хватило бы сил убрать кусок колонны с ее ноги! Юни, которая готова была помогать всем, кто нуждался в ней, сейчас сама молила о помощи.
Чуть не теряя сознание от собственной беспомощности, девочка заметила, что рядом кто-то упал. Она сфокусировала затуманенный от слез и дыма взгляд: силуэт показался Юни знакомым. Но кто бы он ни был – другом или врагом, ей было решительно все равно. Она бы попросила сейчас помощи даже у черта, если бы он оказался рядом. Облизнув сухие губы и почувствовав на них соль собственных слез, босс Черной лилии взмолилась:
- Помогите… Пожалуйста…

- Ну.. я всегда тебя так называл. Потому что…
Ответ на этот важный для Гокудеры вопрос был уже близок, когда парень внезапно осекся – ему на плечо легла чья-то ладонь. Ураган поднял недовольный взгляд на помешавшего разговору. Козато Энма, босс семьи Шимон.
Отношение Хаято к Энме особенно хорошим назвать было нельзя. Все боссы других Семей, пусть и союзных, были потенциальными врагами и соперниками, и Правая рука Десятого никогда не упускал этого из виду.
Пусть Тсуна и дружит с боссом Шимона, это вовсе не значит, что такое же отношение должно быть у его подчиненных. Вежливость – вежливостью, переговоры и какие-то общие дела – переговорами и общими делами, но никому из союзников кроме пожалуй, Каваллоне, итальянец не доверял.
Ну не нравился Гокудере этот красноволосый парень с каким-то зачастую задумчивым, направленным куда-то то ли в себя, то ли в никуда взглядом. Хаято казалось, что Энма, такой вроде дружелюбный к Вонголе вообще и ее боссу в частности, очень себе на уме. А своей интуиции Ураган привык доверять, поэтому и держал всегда ухо востро. Впрочем, не только в отношении Шимона, а вообще. Назвался Правой рукой, так не зевай.
В данный же конкретный момент Хаято просто был зол на Козато по той простой причине, что тот прервал разговор на самом важном месте. То, что Энма сделал это не специально, Гокудеру не волновало. Знакомство со стенкой и многочисленные повреждения дружелюбия и без того им не блещущему подрывнику не прибавили.
Кстати о повреждениях. Босс Шимона казался невредимым. По крайней мере, на нем не было видно крови, и общая потрепанность была гораздо меньше, чем у самого Хранителя Урагана и сидящего рядом вихрастого все еще незнакомца. Это не могло не наводить на определенные подозрения. Вария в списке возможных «виновников торжества» теперь была не одна. Но на этот раз впасть во вредные в нынешнем состоянии его головы размышления Гокудере не дали.
- Тсуна-кун, что…
Продолжение фразы его уже не интересовало. Энма, сам того не желая, ответил на вопрос вместо… вместо Десятого! Хаято не слышал, что дальше говорил Тсуна, он просто смотрел на него ошалело и то ли не верил, то ли пытался осознать. Сидящий напротив него парень – его босс! Теперь понятно, почему на него смотрели так взволнованно, потому что он, Гокудера Хаято, не узнал, не вспомнил собственного босса! Внезапно захотелось, как в школьные времена, когда он еще только попал в Семью, побиться головой об пол и попросить у Десятого прощения. Но голова и без того пострадала, и, судя по всему, весьма неслабо, раз у него из головы выбило образ босса.
Оставалось только надеяться, что больше Ураган ничего не забыл. Вот только и Тсуну он так и не вспомнил, хотя Гокудера до этого память не терял и не знал, как вспоминают. Не было никакого озарения, он просто принял тот факт, что этого парня Энма назвал Тсуной, соответственно это – Десятый Вонгола. У Хаято больше не было знакомых Тсун. Такая простая логика была под силу и его пострадавшей голове.
Но подрывнику все еще было неуютно от того, что это только факт, что сам он не вспомнил. Подозрительность Гокудеры никуда не делась, просто приняла более закрытую форму. Он больше не обвинял в глаза, как в подростковом возрасте, пока не находил доказательств вины. Он просто делал себе мысленную заметку и не успокаивался, пока не докапывался до правды.
И сейчас эта самая подозрительность не переставала подавать тревожные сигналы. А что, если это вовсе не его босс? Если это действительно заговор Шимона? Или Шимона и Варии вместе взятых, чем черт не шутит? Если тот, кого назвали Тсуной – вовсе не Тсуна, и это всего лишь спектакль для него, Урагана Вонголы?
Ладно, удар головой можно было предугадать, но откуда тогда предполагаемые заговорщики могли знать, что у него отрубится память, и что он забудет именно Десятого, а не кого-то другого? Ладно, все прекрасно знают, как Савада Тсунайоши называет свою Правую руку, но невозможно подделать испуганный и взволнованный взгляд, которым смотрел на него Десятый!
- Это уже называется паранойей.
Хаято снова тряхнул головой, отгоняя начинавший клубиться перед глазами туман и путающиеся мысли, которые становились все бредовей и запутанней.
- Так, не думать сейчас ни о каких предательствах, возможных организаторах этого покушения, или чем это все там было, и прочем. Не думать. А то до такого додуматься-добредиться можно… Потом подумаешь, когда в себя придешь и голова гудеть перестанет.
- Простите, Десятый, я вас действительно не помню, - Гокудера нахмурился и виновато опустил голову. – Видимо, это последствия удара головой.
Хаято говорил искренне, и ему хотелось верить, что он говорил это действительно тому, кому эти слова предназначались.
А если это все-таки обман, он потом за это спросит. Если что-то действительно случилось с Десятым – спросит вдвойне.

- Энма-кун.. Д..да я то в порядке, а вот Гокудера-кун не совсем. – Тсунаеши обеспокоенно вгляделся в лицо своего Хранителя, будто пытаясь понять причину его странного поведения. Хотя учитывая наличие у него знаменитой интуиции Вонголы, это занятие не казалось таким уж бессмысленным. - Кажется, только что, б..было первое покушение на... я даже не знаю, на кого..
Энма невольно поморщился, кожей ощущая на себе подозрительный взгляд Гокудеры, но стараясь игнорировать неприятные ощущения, вызванные этим, казалось, пытавшимся заглянуть в голову своеобразным рентгеном. Он прекрасно понимал, что у Вонголы есть все основания подозревать его в причастности к взрыву, так же, как и всех остальных мафиози, находившихся на этом собрании и даже некоторых членов собственной семьи. И если Десятому в силу своей природной доверчивости и в голову бы наверное не пришло, обвинять в этом трагичном происшествии своих союзников, то у его Правой руки подозрительности хватило бы на двоих. Хотя, в мире мафии это качество было просто необходимым. Но ощущение легкой обиды все-таки ненавязчиво кольнуло по гордости.
В это время, Гокудера, кажется все же понемногу начал приходить в себя. На его лице в какое-то мгновение отразилась и тут же скрылась под маской спокойствия целая гамма эмоций таких, как взволнованность, раздраженность, задумчивость и даже, кажется, тень раскаяния. Опустив взгляд, он извинился и словно в этой временной и частичной потере памяти была его вина, сообщил Десятому о том, что не узнает его. Повисла напряженная пауза.
Энма так увлекся диалогом Тсуны и его Хранителя, что совершенно забыл, что обоим требуется, может не срочная, но необходимая медицинская помощь. Он уже хотел было предложить обоим отправиться на поиски ближайшего медика, либо Хранителя Солнца, чтобы хотя бы на время привести в норму состояние и самочувствие, как откуда-то сзади и, наверное, на значительном расстоянии от него, донесся тихий слабый, смутно-знакомый женский голос:

- Помогите… Пожалуйста…

Оглядевшись по сторонам, он увидел Босса Джиглио Неро, которую изрядно задело взрывной волной. Козато помнил эту девушку, Юни, кажется, так её звали. Она была одной из немногих людей в мире мафии, которые не вызывали неприязни и которым хотелось доверять. Девушка была довольно сильной личностью, её было за что уважать, но сейчас её состояние внушало лишь желание помочь. Он сделал по направлению к ней несколько неуверенных шагов, затем уже более решительно подошел ближе. Она, казалось, вот-вот потеряет сознание и Энма пока не знал, чем может ей в данный момент помочь, ибо не являлся ни членом её семьи, ни даже хорошим знакомым. Поэтому быстро развернувшись, он негромким, чтобы не испугать девушку, но слышимым голосом позвал:
- Тсуна-кун, Гокудера-сан, здесь Юни-сан. Она... ей требуется срочная помощь.

Затем наклонившись над ней, протянул руку, и сказал, пытаясь придать голосу как можно больше убедительности и доброжелательности:

- Юни-сан, я Босс Шимон, я помогу вам, дайте мне руку.

"Итак, первое покушение я пережил. Что дальше?" - Тсуна методично вытаскивал из ладони мелкие осколки, вонзившиеся когда он ударил руками по полу. Обернувшись на шорох за спиной, парень обнаружил, что Энма поспешно ретировался в дальний конец. Возможно, увидел кого-то из своих подчиненных. Правильно, пострадало много людей и пожар вот-вот разгорится уже всерьез. И Гокудере тоже нужна медицинская помощь.
- Простите, Десятый, я вас действительно не помню, видимо, это последствия удара головой. - Тсуна молча потрепал Хранителя по плечу, ободряюще улыбнувшись.
- Ничего, главное, что ты жив. - Савада не хотел сейчас поднимать даже мысль о том, что подрывник может так и не вспомнить его. Мысль о том, что дружба, длившаяся целых десять лет, прошедшая столько испытаний в момент исчезла, вполне могла бы оказаться сокрушительной для самообладания молодого босса, державшегося из последних сил. - Вспомнить ещё успеешь... - "я надеюсь" осталось непроговоренным.
Нужно было встать и постараться потушить пламя, помочь другим раненым... что угодно, лишь бы не лезли в голову лишние мысли. Попытка встать закончилась падением обратно на пол, скривившись - какой-то камешек пребольно впился в пятую точку. Вывихнутая лодыжка ни в какую не хотела тащить на себе вес положенной ей части тушки Десятого, а боль от попытки пренебречь травмой с размаха ударила в голову. Даже перед глазами потемнело на пару секунд.
"Уж не сломал ли я ее часом?" - Савада осторожно пощупал лодыжку сквозь брючину. Щиколотка распухла и всякое прикосновение к ней отдавалось новой волной боли. Вздохнув, Тсуна снова повернулся к растерянно сидевшему Гокудере. Надо было что-то делать уже.
Паленый запах становился сильнее. Причудливым образом в нем сливались запахи горящего дерева, ткани и жженой плоти. Буквально в метре от спины десятого хлопнулась горящая портьера вместе с гардиной. Вздрогнув, парень отполз поближе к Ураганнику, скорее инстинктивно, чем намеренно цепляясь за рукав его пиджака.
- А..- заметив это, Тсуна с трудом разжал пальцы. - Надо... надо вывести отсюда всех, пока не загорелось совсем все. - Несколько смешавшись, парень встал, стараясь не сильно опираться на больную ногу. - Ты в состоянии идти? - В нос ударил запах паленых волос и Десятый краем сознания сообразил, что его любимый хвостик стал несколько короче.

- Ничего, главное, что ты жив, - Десятый улыбнулся и потрепал Гокудеру по плечу. Прикосновение оказалось очень знакомым, итальянец помнил, что босс часто так делал, когда хотел его поддержать или успокоить. Подозрения насчет «поддельности» Десятого медленно, но верно сошли на нет. Разум может не помнить внешности, но тело помнит все, его не обманешь.
- Вспомнить ещё успеешь..., - в голосе Тсуны угадывалась неуверенность, и Хаято понял, что босс боится, что он может ничего так и не вспомнить.
- Обязательно, - улыбнулся в ответ Ураган. Это слово звучало, конечно, глупо, но было самой что ни на есть правдой. Он действительно обязательно вспомнит, даже если случится так, что на самом деле вспомнить ему не посчастливится. То, что подрывник забыл, как выглядит Тсуна – не самое главное. Главное, что он помнит о Десятом и обо всем, с ним связанном. Он помнит семь лет дружбы, пересыпанные испытаниями, которые эту дружбу только укрепили. А к внезапно ставшей незнакомой внешности он быстро привыкнет. Ведь это – его босс и неважно, как он выглядит. И Десятый никогда не узнает, вернулась ли на самом деле память к его Правой руке или нет. Гокудера больше никогда не заикнется об этом, будет делать вид, что не было этих нескольких минут во внезапно превратившемся в ад особняке, когда он не знал, кто сидит перед ним, не узнавал и сомневался. Для его босса память вернется скоро, очень скоро. А как для самого Хранителя – это не так уж и важно. Память вообще штука странная, а Хаято парень упрямый. Он заново привыкнет и, возможно, когда-нибудь забудет о том, что когда-то этого не помнил.
Самое главное, чтобы Десятый не сомневался, что Гокудера все вспомнил. Главное, чтобы босс не волновался, ему и так нелегко.
Тсуна тем временем попытался встать, но ему, как и самому Урагану, это не удалось. Он осел на пол и начал ощупывать ногу. Спрашивать, что случилось, было глупо, и так все было понятно.
С грохотом рухнула горящая портьера, совсем близко. Десятый испуганно вздрогнул и придвинулся к Гокудере, пальцы вцепились в рукав пиджака. Внезапно захотелось накрыть руку босса своей, сжать, без слов показывая, что все в порядке, хотя какое, к чертям, в порядке?! Хотя бы просто таким образом поддержать. Но сжимавшая рукав рука уже разжалась.
А вообще, поддержка от Правой руки должна была быть совсем иная, он должен был всеми силами защищать своего босса от падающих гардин и прочей пакости, скорее отвести его в безопасное место, а вместо этого Хаято сидит тут и ничего не делает. Ну и что, что несколько минут назад попытка встать не увенчалась успехом.
- А..... надо вывести отсюда всех, пока не загорелось совсем все. Ты в состоянии идти? – спросил Десятый, словно прочитав его мысли.
- Сейчас узнаем, - честно ответил Хранитель Урагана. Прошло то время, когда мальчишка, приехавший из Италии и наконец-то обретший Семью, убеждал своего не менее юного босса в том, что способен идти, драться, да все, что угодно, когда сам дышал-то с трудом. С тех пор Гокудера стал намного увереннее в себе, у него больше не было потребности никому доказывать, что он – лучший, что он и только он достоит звания Правой руки Десятого Вонголы. А в первую очередь у него не было потребности это доказывать самому себе. Он просто делал свое дело с осознанием того, что он не имеет права подвести своего босса. Да и Тсуна с тех пор стал для него не только боссом, но и другом, которому все-таки можно показать иногда, очень редко, в самом крайнем случае, свою слабость. Да и это было бы опять-таки глупо и смешно – уверить Десятого в том, что он встанет, и не смочь этого сделать.
Усилием воли Хаято заставил себя подняться. Медленно, с трудом, но все же подняться. Все тело отозвалось болью, засевшие в ткани одежды и коже осколки тоже приятных ощущений не прибавляли, но это все были цветочки. Голова взорвалась адской болью, казалось, что она все-таки раскололась. Перед глазами все опять заволок красный туман. Когда он рассеялся, подрывник попытался оторваться от стены. Сделал шаг и покачнулся. От новой вспышки боли в голове и от того, что тело слушалось плохо. Но раз уж встал, надо было идти. У него-то, по крайней мере, повреждена голова, а не нога, как у Десятого, и идти он может, пусть и опираясь на стену, пусть с трудом, пусть до скрежета сцепив зубы от боли и поминутно отгоняя снова начинавший клубиться перед глазами туман и усиленно пытаясь не упасть.
В один из таких моментов, когда взгляд снова прояснился, Гокудера заметил, что Энма куда-то отошел. Ну и правильно, он почти не пострадал, пусть помогает другим. И хорошо, нечего глазеть на то, как подвернулась нога у Десятого Вонголы и как еле смог встать его Хранитель. Ураган мог позволить себе показать свою слабость только своим, и старался никогда не показывать ее чужим. А Козато откуда-то вывернулся в самый неподходящий момент. Спасибо хоть, убрался быстро.
- Обопритесь на мое плечо, Десятый, - предложил Ураган. Тсуна смог встать, но опираться на поврежденную ногу ему же наверняка больно.
И пока в очередной раз не закружилась голова, не заклубился перед глазами туман, не вылез из-за обломков кто-то еще, не закрутила круговерть людей, Хаято счел важным уточнить свои слова, сказанные некоторое время назад:
- Я не помню только как вы выглядите, все остальное я помню.
Пусть у босса станет на одну причину для волнений меньше.

Вонь гари раздражала всю носоглотку так, словно в нее вогнали сотни гвоздей. Отупляющее ощущение как при насморке с сильной простудой, увеличенное в разы, да что там в разы, в десятки раз! Такеши хотелось сморщить нос как собака и оглушительно вычихать всю эту дрянь из себя, но попытки успехом не увенчались - ни одна, ни три и ни десять. На двенадцатой он уже махнул рукой - мысленно, так как правой теперь особо не намашешься, а на левую он в данный момент опирается, тщетно пытаясь отползти от огневого жара.
Дико мешала какафония шумов вокруг, а может быть и в собственной голове, кто его знает? Скорей всего это были нехорошие последствия после взрыва, что-то вроде частичной глухоты, сквозь которую иногда все же прорывались треск, грохот, чьи-то стоны и отдаленые голоса.
Но вот чья-то невидимая рука крутанула колесико звука в сторону плюса и Ямамото гораздо отчетливей услышал мольбу о помощи. Тонкий, почти детский, голосок звучал с перерывами. А может это, опять же, звуки в ушах Ямамото, как у плохого телевизора, начали временами пропадать. Ощущать себя хреновым китайским телевизором, с которым играется какой-то недоумок, Хранителю Дождя не хотелось и он поспешил снова предпринять попытки отодвинуться от огня и подняться на ноги, пока едкий дым, а вслед за ним и прожорливый огонь, не переключили ему канал самостоятельно.
Мысленные пинки и напоминания о том, что в зале находится не только он, но и вся его Семья, и, возможно им нужна его помощь, поспособствовали поискам сил в закромах обалдевшей тушки мечника. Не обращая уже более внимания на различные щепки и острые камни, Такеши подтянул к себе ноги упершись спиной и рукой во что-то каменное за спиной, начал такой сложный сейчас путь наверх. Спустя непродолжительное время и несколько очередных неудачных попыток, одна из них все-таки увенчалась успехом. Каменная преграда за спиной оказалось не сплошной и в высоту свою превышала не более метра, может даже меньше, иначе Ямамото не смог бы на нее так удачно усесться, щурясь на все это пыльно-дымное пространство, и прижимая к себе поврежденную руку.
Вот ты дрянь же какая, - он обратил внимание на каменное нечто, на котором в данный момент сидел. Раньше эта колона нравилась ему больше, особенно когда она стояла на своем законом месте, подпирая ложи, вместо того, чтобы летать и прикладывать по различным частям тела незадачливого мечника, - хорошо что она меня не придавила вдобавок, - с содроганием подумал Ямамото, на секунду представив свою бренную тушку в виде лепешечки после подобного.
А вот кому-то, кажется, повезло меньше. Кому именно, поначалу было непонятно, но услышав еще раз тонкий голосок, Такеши смог определить что владелицей оного является молодая Босс семьи Джиглио Неро. Различные спасательные мысли в голове забегали как тараканы застуканые на кухне обличающе включеным светом. К Юни-сан уже кто-то спешил на помощь и спустя секунды образ героя стал более отчетливым в дыму и пыли. Козато Энма. Босс семьи Шимон. Еще один неспешный, ибо мало ли, поворот головы и пристальное вглядывание выявили чуть подальше еще две знакомые фигуры.
Около десяти секунд ушло на разрывающие Ямамото сомнения - помочь Энме вызволить Юни или поспешить узнать все ли в порядке у Тсуны и Гокудеры? Пусть и хорошие, но все же левые люди или Семья? С горечью осознавая тот факт, что на всех его беспокойств и помощи не хватит, Ямамото выбрал в пользу Семьи. Да и не мог же он поступить иначе! Кольнувшую совесть он поспешил успокоить отмазкой о том, что у Юни теперь есть свой персональный спасатель, а Семья сейчас, да и вообще, гораздо важнее прочих.
Первый шаг дался с трудом, труднее его был лишь второй, когда чугунная голова изволила возмутиться головокружением. Потом стало попроще - Такеши все же смог войти в ритм своего странного, зигзагообразного пути дабы не свалиться позорной кучкой рядом с повергшей, но так и не победившей его окончательно, колоной.
- Парни... вы как? - Ямамото с трудом узнал свой собственный голос и поспешил прокашляться, но каменная крошка вместе с пылью прочно обосновались у него в горле.

Минутная слабость закончилась. Юни вытерла лицо рукавом и чихнула, наглотавшись пыли. Слабая видимость не позволяла разглядеть, кто именно шел ей на помощь, но спустя пару секунд девочка узнала Козато Энму. Она вспомнила, что про босса Шимон говорили, что он похож на Тсуну характером. Но сейчас думать о том, где и сколько раз она его видела, совершенно не хотелось. На протянутую руку Юни смотрела секунд десять, не понимая, что от нее хотят. Не сразу до босса Черной лилии дошло, что Энма предлагает ей помощь, что девочка могла встать на ноги. Она испытала прилив благодарности, но протянутая рука – не совсем то, что ей было нужно.
- Энма-сан, я не смогу встать. Даже с вашей помощью. Кажется, мне придавило правую ногу. Я не могу ее выдернуть. Помогите, пожалуйста.
Юни не знала, как именно босс Шимон сможет сдвинуть тяжелый кусок мрамора, лишивший девочку возможности двигаться. Но она была уверена, что обязательно поможет другим пострадавшим, как только окажется в силах.
И она обязательно найдет среди множества находящихся в зале людей своих подчиненных. Девочка была уверена, что они живы, но не могут помочь ей только потому что не успели её найти или сами получили ранения и не в состоянии передвигаться.

Нужно что-то делать. Нужно тушить чертов пожар и спасать людей. Нужно узнать, кто тот мерзавец, что подстроил все это и... и.... - мысли Десятого Вонголы были далеки от его обыкновенного пацифисткого настроения.
Гокудера, тем временем встал, качнулся, но устоял, хотя трудно было сказать, что он совсем уверенно держался на ногах. Подутихшая было тревога вновь накрыла с головой. Но что, черт побери, Тсуна может сделать здесь и сейчас?
- Обопритесь на мое плечо, Десятый. - Даже сейчас, едва стоя на ногах, Гокудера все так же старался стать его опорой. - Я не помню только как вы выглядите, все остальное я помню. - И успокоить тоже. Тяжело вздохнув - отчего-то стало неимоверно тяжело, точно на грудь большущий камень положили - Савада улыбнулся. Хорошо. Нельзя, чтобы о нем беспокоились так сильно. Он босс. Он должен быть сильным, он должен быть опорой для своей Семьи. Таково предназначение Неба. Правда, вместо того, чтобы внушить гордость и уверенность, эта мысль вгоняла в тоску. Словно в этом зале, да что там, во всем мире он остался один. Печально посмотрев на опаленный хвост, Десятый перевел взгляд на Хаято.
- Главное, что остальное помнишь. - где-то в зале что-то снова грохнуло. То ли еще одна гардина, то ли здание намеревалось развалиться. Окинув помещение взглядом, Тсуна попытался прикинуть, как действовать в случае, если потолок на самом деле решит обрушиться. Голова немедленно возмутилась ноющей болью в затылке. Хорошо. Об этом подумаем, когда начнет рушиться, похоже.
Подхватив Гокудеру под локоть, Тсуна захромал в сторону, стараясь не слишком сильно опираться на хранителя, и черт с ней, с ногой. Переживет как-нибудь. За спиной послышались шаркающие шаги, обернувшись, Савада увидел пошатывающегося Ямамото, направлявшегося к ним. Слава ками, он тоже жив.
- Ямамото! - Остановившись, Десятый подождал, пока мечник подойдет к ним. Траектория движения хранителя дождя напоминала зигзаг, кажется, ему тоже досталось. Тсуна только надеялся, что до Ямамото амнезия не добралась. Если его забудут все его хранители - а два наиближайших друга в особенности - это будет действительно плохо.
- Парни... вы как? - кажется, опасения Тсуны насчет памяти мечника были напрасны. Продолжая крепко сжимать локоть Гокудеры, Савада улыбнулся.
- Жить будем, ты как? - беглый осмотр сообщил, что Ямамото в относительном порядке хотя, судя по взгляду, его голове тоже досталось не слабо. - Остальных видел? - в зале поминутно что-то падало, заставляя молодого босса вздрагивать.
"Что я могу?" - в сотый раз подумал Тсуна. Чтобы потушить весь этот пожар, нужна не одна пожарная машина... нужно позвонить и... стоп! В голове щелкнуло. Вода? Дождь... Хранитель Дождя! Но в состоянии ли Ямамото... Тсуна обеспокоенно посмотрел вокруг, затем на мечника. Делать нечего. Они все в опасности.
- Ямамото, ты можешь использовать Джиро?

Тсуна упорно старался не опираться на Гокудеру, и тому оставалось только вздохнуть и, покосившись на вихрастую макушку, улыбнуться одним уголком губ. В этом был весь Десятый, он думал в первую очередь о своих друзьях и подчиненных, а о себе – в последнюю. В этом вопросе за прошедшие семь лет Савада нисколько не изменился. Таким и должно быть Небо. Другое дело, что у Урагана было на это свое мнение. Он ведь Правая рука босса, а это значит, что он должен служить опорой и защитой. Как, в общем-то, и все Хранители, но он – в первую очередь. На этом, наверное, и строились сила и нерушимость Семьи вот уже сколько поколений: босс заботится о Хранителях, а они – о нем.
Сзади раздались шаркающие шаги, и Хаято резко обернулся: мало ли что, мало ли те, кто устроил этот взрыв увидели, что цель, а подрывник пока что не ставил под сомнение то, что целью был Десятый Вонгола, не устранена, и решили довершить дело. Пострадавшей голове это, естественно, не понравилось, она в очередной раз взорвалась болью, в глазах потемнело. Ураган опять покачнулся. Хорошо, что стена все еще была рядом, и он успел об нее опереться.
Когда взгляд прояснился, Гокудера увидел еле бредущего Ямамото, тоже здорово потрепанного.
- Парни... вы как? – спросил мечник каким-то странным, не своим голосом.
- А что, по нам не видно? – огрызнулся Хаято. Его голос звучал не лучше.
Такеши не повезло. Их ссору до взрыва итальянец прекрасно помнил, а дальнейший полет и знакомство со стенкой, как показала практика, его не остудили, а наоборот. У него раскалывалась голова, болело все, что могло болеть, да еще и эта чертова потеря памяти! Естественно, Гокудера был очень зол. Он никогда бы не позволил себе сорваться на Десятом, а Хранитель Дождя появился очень не вовремя для себя самого.
Правда, за грубостью скрывалось облегчение. Жив, придурок бейсбольный, и слава богу. Его Гокудера прекрасно помнил, и вообще, и внешне, что не могло не радовать.
- Ямамото, ты можешь использовать Джиро? – раздался голос Тсуны.
Молодец, босс, Пламя Дождя ведь действительно может потушить огонь. И как он сам до этого не додумался?! Хотя удар головой о стену совершенно не способствует улучшению работы мозга, и в таком состоянии только и можно, что пытаться соображать хоть что-то.

Кровожадность Кеи мечнику нравилась, и он бы наверняка нашел с ним общий язык, но забить Бельфегора до смерти он бы не позволил – ценный кадр, как ни как, и это стоит учитывать. А держать связанным – это уже лишнее. И так Маммона однажды в клетку пихнули. У Варии, конечно, политика суровая, но если каждый раз макать в дерьмо моральные принципы других – кандидат на место следующего босса Вонголы точно будет не из их Семьи, ибо серая масса таких людей опасается, и не беспричинно. А вот носить с собой успокаивающее для Принца было бы не лишним, но кто согласится тащить на себе батарею склянок?
Промахнуться и лишить Бельфегора пары пальцев Скуало никак не мог. Если есть люди, которые родились в рубашке, то Акул родился с мечом, и чувствовал он его превосходно. Бельфегор, наконец, вырубился и повалился на грязный пол, но оставлять его здесь вариец не собирался – чего доброго, еще очнется не вовремя, - поэтому нагнулся и приподнял его за ремень. Мысль нянчиться с ублюдком его тоже не вставляла, Супербиа лишь хотел скинуть тушку на подвернувшегося подчиненного, чтобы тот своим ходом доставил блондина в лазарет, но в этот момент резко обернулся в сторону выхода, безошибочно распознав варийского босса. Если кто-то и узнает кого-то там по шагам, то Скуало узнает своего босса по исходящей от него ауре гнева. А вот если бы мечник был более слабохарактерным, то от вида приближающегося Занзаса, полного ярости, не преминул бы встать в защитную стойку. А может, свою роль сыграла еще и верность, потому вариец спокойно дождался босса – по взгляду было видно, что тот направляется именно к нему. На приказ начальства мечник усмехнулся, разжал пальцы, позволив телу блондина вновь безвольно упасть на пол, и со словами "Будет сделано, босс", поднялся на ближайшие более-менее устойчивые обломки. Скользнув взглядом по толпе, Скуало не сразу приметил в ней необходимого в данный момент человека – каменная крошка с кровью многих сравняла, – а заметив, тут же скривился. Они бы еще переобнимались. Все же, подобная забота, которую как раз проявляли члены семьи Вонгола, никогда не была варийцу по душе и вряд ли будет. Расстояние Акул преодолел не особенно торопясь. Может, раньше бы он потратил на это немного меньше времени, но сейчас тело нещадно ломило от полученных ран, и без веской на то причины напрягать его не хотелось. В отличие от взволнованной троицы, Скуало можно было бы назвать… даже радостным. Была в глазах какая-то искра. Подрался и теперь почти счастлив, как пес на выгуле. Но самое главное – теперь не было необходимости ломиться узнавать, все ли в порядке с боссом, а то мало ли, где еще взрыв произошел. В общем-то, Супербиа действительно не преминул бы покинуть сие помещение в поисках варийского начальства, но мешало сразу несколько причин. Это и Бельфегор со своим внеплановым смертоубийством от лица Варии, и понимание, что даже если мелкий Вонгола с помощью своих Хранителей осилит весь этот хаос, то еще неизвестно, станут ли его слушаться варийцы. Вполне возможно, кто-то мог и поломаться, а время дорого. Но все же, наряду с этим, Скуало верил, что ничего с чертовым боссом не случится и он в любом случае обязан выжить.
Первая половина приказа была выполнена с необычайной точностью – подойдя к троице, Акул действительно взял Такеши за шкирку, дабы тот, чего доброго, не вздумал поддаться усталости и свалиться, а взял себя в руки. Все же, его ученик при необходимости должен уметь в полуобморочном состоянии в прыжке дать левой пяткой белке в глаз. Держал его Скуало аккуратно, но вовсе не из жалости и прочей мешающей трезво мыслить дряни, а из-за того, что действовал левой рукой, к кисти которой крепился меч, ибо правая была почти нетрудоспособна из-за пробитого насквозь плеча. Конечно, можно считать, что пара лишних царапин не сильно повредит, но когда этих царапин и шрамов и так полно, еще один может вытянуть последние силы, а сейчас Такеши был необходим в трезвом уме и, может, не очень доброй, но памяти. Варийский капитан перевел взгляд на Саваду и Гокудеру, но ни на одном не задержался ни на долю секунды дольше положенного. Ха. Если бы Занзас узнал, что ему с вонгольским боссом почти одновременно ударила в голову идея использовать Хранителей в роли пожарного шланга, то… Скуало пришлось бы резко от чего-нибудь уворачиваться. Но все равно есть в этом что-то забавное. А вот словесная стычка с вонгольским Ураганом сейчас казалась небольшим развлечением. Нет, все же, ему просто необходимо было выпустить на ком-то пар и, к сожалению и к счастью, этим кем-то оказался Принц. Взгляд серых глаз вновь вернулся к Такеши.
- Врооой, - из-за пыли горло першило, и произнесено все была непривычно хрипло, но мечник даже внимания на это не обратил, хотя из-за этого дико хотелось выпить воды и прополоскать горло. – Слышал, что босс приказал? – м-да, только Савада мог приказать вопросопросьбой. Или это и правда был не приказ? Интересно, что бы они делали, если бы Дождь у них на данный момент действительно был не в состоянии что-либо предпринимать? Или просто взял и отказался? Хотя, вряд ли такое возможно. Но, черт, непонятные все же это люди. – Твоя – правая сторона помещения, моя – левая. Так что смотри не загони свою птицу в пасть акуле.
Скуало уже давно отпустил Такеши – боевой дух и прочее уже не актуальны. С относительной легкостью и скрываемым трудом Супербиа поднял правую руку с кольцом, соединил его с коробочкой, и рядом с мечником тут же появилась Акула Дождя. Хоть применять свое оружие для миротворческих целей Скуало и не любил, но приказ начал выполнять вполне добросовестно, и всполохи огня в левой части зала стали постепенно таять.

Взрыв был для Турмерика неожиданностью, как, впрочем, и для большинства собравшихся. Однако, он и остальные члены CEDEF, читай, Базиль и Орегано отделались легким испугом и множеством царапин, что, по сравнению с людьми, которых насквозь проткнуло арматурой бетонных конструкций, было совсем неплохо. В целом же окружавшая его картина была более чем угнетающей, горы трупов и разрушенное здание явно не согласовывались с планом церемонии наследования, что отодвигало её на неопределённый срок и формально оставляло Вонголу без лидера. Усугубляющим обстоятельством было то, что среди трупов вполне могли быть боссы или высшие чины недружелюбно настроенных семей, смерть которых ещё больше расшатывала и без того нестабильное положение семьи, которая несколько дней назад считалась сильнейшей в мире мафии.
Только поднявшись, консильери заметил, что у него в ноге застрял крупный осколок, и, хотя боль была не слишком сильной, рана порядком кровоточила. Благо, она была не слишком заметной: что при таких обстоятельствах его физической силе нашлось бы неплохое применение, поэтому попадать в лазарет ему совсем не хотелось. Он помог встать Орегано и Базилю и увидел приближающуюся к ним Лал Мирч.
Эта хрупкая на вид девушка фактически управляла теперь небольшим отрядом внешних советников, несмотря на то, что вступила в него не слишком давно. Никто не рвался на роль главы CEDEF, так что тут сыграло свою роль право сильного, и, возможно, её опыт в управлении боевыми единицами. И хотя Турмерик к ней особых симпатий не имел, такое положение вещей его устраивало.
Аркобалено ненавязчиво выпроводила Базиля, дав ему исключительно формальное задание и обратилась к нему.
- Видишь босса Шимон? Иди к нему, помоги вытащить девчонку, отведи обоих в лазарет и оставайся с ним.
И все равно лазарет. Спорить мужчина не стал потому, что задача была довольно ответственной, а кровопотеря, по его прикидкам, сказалась бы на самочувствии минут через десять. Он кивнул и направился в указанном направлении, переступая через обломки и тела. Поравнявшись с Савадой и его Хранителями он слегка склонил голову, но не шага не замедлил. Подойдя к боссу Шимона, он увидел заплаканную Юни Джигли Неро, придавленную колонной. И хотя она, казалось, была больше напугана, чем ранена, в мужчине всколыхнулась злость на тех, кто все это устроил и на те обстоятельства, которые заставляют детей играть в игры мафии. Он наклонился к пострадавшей и постарался заставить свой небогатый на оттенки голос звучать ободряюще.
- Юни-сан, потерпите ещё минуту, пожалуйста. Энма-доно, я подниму колонну, а вы поможете Юни-сан выбраться, хорошо?
Турмерик взялся за скользкую мраморную поверхность, собрал силы и, стараясь не думать о боли в ноге, поднял её почти на метр над землёй, позволяя девочке освободить ногу.

Всего через несколько секунд Ямамото смог убедиться в том, что его друзья в полном порядке. Гокудера огрызнулся в своей привычной манере, изображая несгибаемого супергероя, Тсуна улыбался наисчастливейшей улыбкой, вздрагивал от грохота, посекундно удивленно моргал и не знал куда себя деть. Всего несколько вопросов Тсуны, выданых один за другим, заставили мечника слегка подвиснуть. Поэтому на первый вопрос он смог ответить лишь дернув сломанной правой рукой, поздно вспоминая о ее плачевном состоянии. Быстренько исправившись, он показал большой палец левой руки, стараясь следить за тем, что бы лицо не шибко сильно перекашивала гримаса боли - рана на ладони тоже зудела, по ходу дела в ней так и осталась какая-то острая дрянь либо ее кусок.
Вспомнить кого он видел во время своего эпичного геройского полета с голивудскими спецэффектами, он не особо вспомнил. Может, конечно, кто и пролетал совсем рядом, но ему точно было не до вопросов типа "ты кто?" и "как дела?". Приземление и его последствия тоже отвлекали все его внимание на себя. Разве что, наверное, Юни и Энма... но теперь Такеши не мог ручаться что ему это не показалось - звуки, тени и минимальные очертания нескольких лиц, вот и все. Хотя... да черт его знает!
- Видел, - аккуратный кивок, - кого-то... Босс Джиглио Неро... Шимон, - не самое удачное время напрягать мозг и заставлять себя говорить длинными витиеватыми предложениями, особенно когда шаришь по карманам, внутренне холодея от мысли что возможно коробочка с Коджиро утеряна в этом бардаке.
Но нет, извернув кисть, относительно здоровой, руки, пальцы нашарили коробочку во внутренем кармане пиджака с левой стороны. Одновременно с облегчением и счастливой улыбкой, озарившей закопченное лицо, Ямамото извлек ее на свет... ну уж точно не божий, нет, и услышал знакомые воиственно-истеричные вопли. Подтвердил свое присутствие Скуало не самым вежливым образом, сгребая Ямамото за шкирку. Меч Варийца оказался в опасной близости с ухом, но знакомить из ближе Ямамото совершенно не улыбалось равно как и радостно ржать при виде живого учителя. Ну а что? Раз вопит, значит с ним-то точно все в порядке, значит может еще и добавить под горячую руку.
Поборовшись с желанием аккуратно отвести рукой от своего уха меч, Ямамото проронил невнятное "угу", и с облегчением констатировал что больше не чувствует себя нашкодившим кутенком - шкирняк уже отпустили, а меч больше не трется в непозволительной интимной близости с ухом.
Покрепче стиснув пальцами коробочку, Такеши, сцепив зубы, с трудом согнул правую руку в локте соединяя кольцо с коробочкой. Стон боли застрял в горле, а Коджиро уже стремительно летел, рассекая дым и пыль, к языкам огня, заставляя их отступать и с шипением исчезать.

Несомненно, умей люди убивать взглядом, Занзас был бы уже мертв. Перехваченная для выдачи указаний Вонгольская девка ухитрилась не только "испепелить на месте", что, в общем-то, было его прерогативой, но и выразить весь спектр оттенков презрения, дав понять, где и в каких позах она его видела. Какая прелесть. Можно было бы в лучших традициях крутых героев сказать, что ни один из смевших так смотреть на Босса Варии не пережил рассвет, но правда была менее эффектна и прозаична. Не любили его многие, почти все, что уж скрывать. А вот демонстрировать отношение в открытую как-то не отваживались, так что Лар Мирч несла ценный (судя по происходящему, имеет смысл привыкать) и забавный (ну надо же, девка!) опыт. В чем-то даже душу грела мысль, что у недоумка Савады будет такое подспорье. Имей Занзас цель контролировать Джудайме и лично влиять на решения, она стала бы помехой, но, ни чего подобного мужчина не планировал. Или даже не так. Просчитал возможность, оценил сулимые ей выгоды, но понял, что банально не потянет. Слишком уж тесно сотрудничать придется, а самоконтроль - он не резиновый.
Проводив взглядом удаляющегося Скуало, он достал из кармана собственный телефон. Черную раскладушку с достаточно большими кнопками, что б целясь в одну не попасть в другую и минимумом доступных функций. Позвонить, принять звонок, включить громкую связь. На этом список действий, которые ему требовались, оканчивался, к шелухе же, набивающий нынешние телефоны для богатых итальянец всегда был глубоко равнодушен. Не играть же в тетрис, пока доклада ждешь.
Абонент с другого конца откликнулся мгновенно и на душе мужчины чуть потеплело. Хранители хранителями, а после случившегося он был бы не слишком удивлен, обнаружив предательство среди более низких чинов.
Да, людей в зал, в лазарет. Элиту на охрану больницы. Подчиняться указаниям шлюш.. кхм… темноволосой девки со шрамом на щеке. Работать, сукины дети. Рук не покладая.
Отдавая короткие, рваные указания, Занзас следил за происходящим в зале и, в определенный момент его глаза стали самым натуральным образом округляться. Отсутствие жалости в купе с выполнением приказов, конечно, похвально, но отрезанные головы… да после этого гаденыша по второму разу заметать придется. К счастью для Инниона, прежде чем он закончил телефонный монолог, идиота перехватила та же девка, наставив на путь истинный традиционными Варийскими методами. Еще одна из натянутых до предела струн нервов начала ослабляться - зал действительно есть на кого оставить. Временно.
Спрятав трубку обратно в карман, итальянец направился по пятам Скуало, морщась и кривясь. Зал с двух сторон опутывало чужое пламя, подходящее для тушения пожаров и благотворно влияющее на раненых, но глубоко противное ему самому. Появилось ощущение, что продираешься сквозь липкую паутину, которая не рвется от прикосновений, а льнет и мгновенно прилипает к телу, движение существенно замедляя. Пламя не просто инородное, а полностью противоположенное не меряно раздражало. И, в то же время, успокаивало. Осознание чего бесило еще больше.
Тем не менее, Занзас дошел до места, где стоял Цуна с хранителями и окинул Дэчимо мрачным взглядом.
- Жив и даже относительно здоров. Дерьмо не тонет, а, Савада? У тебя примерно полчаса на то, что б посетить лазарет и привести себя в должный вид. Потом появятся советники и ближайшая родня тех, кто пострадал в особняке. И отправят их прямиком к тебе, я куда хуже умею выражать соболезнования, делать постную морду, и обещать покарать виновных. Так что, готовься быть миротворцем.
В конце фразы было бы уместно добавить слово “Босс”. Со всем черным юмором и сарказмом, но даже при таком раскладе выдавить из себя это слово у итальянца банально не получилось. Впрочем, говорил он честно. Действительно, будет куда лучше, если пылающие праведным гневом Семьи встретятся с их человеколюбивым японцем, а не его мрачным прищуром.
- Заканчивай выгуливать акулу и иди за мной. Мусор.
Разумеется, отбросами на помойке мира были все окружающие. Поголовно. Но для Скуало имелась особая интонация, специальная. Появившаяся то ли в счет привычки, то ли вообще непроизвольно. Занзас над этим не задумывался, главное, его обращение к Акуле трудно было спутать с другими.
Развернувшись на каблуках, итальянец покинул зал так же стремительно, как и появился. Ровно в тот момент, как в дверях стали появляться вызванные им люди

------------------> Лазарет

Метод заметания следов младшего офицера Скуало тоже оценил, и чуть позже лично хотел "поблагодарить" за содействие, но, пока акула Дождя плыла по помещению, гася всполохи огня, заметил, что воспитательными действиями уже занялся другой человек. Нет, мечник был только рад скинуть с себя лишние обязанности, тем более, если они касались вправления мозгов очередному недоумку – хоть у него и были средства, далекие от добродетели, но нянчиться с варийцами его конкретно доставало. Все это, конечно, хорошо, но то, что сделала это баба, да еще которая и волоском Варии не касалась… Стратегического капитана никто не просвещал о вступлении в их дружную семейку нового человека, как и о его новой должности, и потому открывшееся действо злило неимоверно. Дико хотелось подойти, грубо отпихнув в сторону причину возникшего к итальянке негатива, ясно показывая, чьей Семье эта Причина принадлежит, и доступно объяснить женщине, что старшие офицеры в Варии сами способны позаботиться о подчиненных, а удел бабы не в конфликты встревать, а ножки раздвигать. И очень не вовремя Супербиа заметил, что Занзас тоже это увидел и… частично успокоился. Удивление Акулы сложно было передать словами. Необходимо было потушить остатки полыхающего огня, хотелось поговорить по душам с темноволосой дамой, выяснить причину подобного снисхождения у босса и кого-нибудь покусать. Чтоб до крови и с оторванными частями. Акула Дождя, повинуясь настроению своего хозяина, перекусила мирно лежащий на полу обломок стены, заодно принеся пользу обществу и потушив на нем небольшой костерок, но Скуало от действий своего "питомца" никаких улучшений в настроении не почувствовал и даже внимания не обратил. Про Андо он вообще забыл – степень раздражения была не так высока и ее с лихвой перекрыли другие факторы, тем более что частично свое наказание офицер уже получил.
Порядок действий выстроился и без помощи мечника, когда тот заметил, что Занзас сам приближается к нему с недвусмысленным намерением то ли отлупить, то ли опять что-то приказать, но выражение на лице точно ничего хорошего не сулило. Решив не откладывать повторное заметание следов, вариец направил акулу к жертвам обезумевшего Принца, попутно отметив, что мед.работники ушли в другую сторону. Усмехнувшись, мечник сделал мысленную пометку, что нерадивый офицер – все же не случайно затесавшийся мусор. Тем временем акула, описав над телами круг, затушила языки пламени, от чего стена поднявшегося плотного дыма отрезала от остального мира небольшую часть зала, не давая рассмотреть подробности. В этот момент рядом со Скуало прозвучал приказ, и акула Дождя плавно, но быстро развернулась и подплыла к стратегическому капитану. Едва ли не за секунду до того, как животинка покинула место маленькой трагедии, развернувшейся после взрыва, как там обвалилась пара слабо держащихся кусков потолка, похоронив под собой мертвых свидетелей. Грохотало в зале уже намного реже, но очередному камнепаду Супербиа не уделил и взгляда – все же, незаметное движение хвостом по обломку акула сделала совсем не случайно. Здесь все не требующие откладывания дела были закончены, и Скуало обернулся к боссу.
- Врааай!!! Занзас, <непечатное итальянское слово>! Что это за… - закончить свой вопрос мечник не успел, ибо заметил, что упомянутый человек уже пересек зал. Выругавшись сквозь зубы, вариец размашистым шагом последовал за ним, и довольно быстро догнал.

------------------> Лазарет

Мироздание продолжало преподносить неприятные сюрпризы. И если Ямамото, ладно уж, к таковым не относился, то в качестве сомнительной компенсации тут же объявился Сквало, перепалку с которым Гокудера тоже прекрасно помнил. Естественно, просто подойти мечник Варии не мог, ему обязательно нужно было огласить помещение, вернее то, что от него сейчас осталось, своим идиотским воплем, от которого в висок Урагану словно гвоздь вонзился.
- Твою ж мать, ты не орать вообще можешь? Или ты думаешь, что чем громче ты орешь, тем круче? – ядовито поинтересовался Хаято. Он опять нарывался, как мальчишка. Но на собственное поведение ему сейчас было от всей души наплевать. У итальянца раскалывалась голова, ему хотелось хотя бы относительной тишины, а не воплей и опостылевшей за последнее время морды белобрысой варийской сигнализации.
Хранитель Урагана мимоходом пожалел Ямамото, которого Супербия безжалостно тряханул, и подумал, что на месте мечника с наслаждением заехал бы Дождю Варии по морде. Но Такеши как всегда остался спокоен, а Гокудера не настолько сильно приложился головой, чтобы лезть в чужую не-разборку, превращая ее в самую что ни на есть разборку. Не тот момент.
Мечники послали свою живность тушить пожар, и тут объявился еще один «подарочек» в лице Занзаса. Отвратительно невредимого, разве что рубашка мятая и вся в пыли. Подрывник мысленно поставил еще одну галочку напротив Варии, как виновника взрыва. Это ведь вполне в духе ее босса, сделать все чужими руками.
И мало того, что бывший, и скорее всего настоящий, так как Гокудера не сомневался, что Занзас не оставил своих честолюбивых планов, претендент на роль главы Вонголы приперся и портил «пейзаж» своим, как обычно очень крутым, очень презрительным и очень мрачным видом, так еще и указывать Десятому начал. Впрочем, кто бы сомневался, потому что помимо всего вышеперечисленного босс Варии, без сомнения, считал себя еще и самым умным.
- Как жаль, что тебя ничем не пришибло, ходячий идеал, …!
У Хаято хватило выдержки произнести это мысленно, а вот смолчать на оскорбление Занзасом Десятого он, естественно, не смог.
- Выбирай выражения, Занзас, - хрипло прорычал Ураган. – Не со своим мусором общаешься. Хотя откуда тебе научиться разговаривать нормально, когда ты сам такой же.
Удивительно, но его слова остались без ответа. Занзас быстро куда-то удалялся, Сквало, как верный пес, тащился следом.
- Ну и хрен с ними. Свалили, и хорошо.
Ругаться, бушевать и откровенно нарываться Хаято было легче, чем молчать. Это все не давало расслабиться, что ли, потому что он понимал, расслабься он хоть на секунду, и все полученные повреждения дадут о себе знать разом.
Дальнейшие перспективы Правую руку Десятого не прельщали. С той точки зрения, что его босс сейчас действительно отправится разговаривать с представителями других Семей, а его отправит в лазарет. Это не радовало от слова совсем, ведь он должен быть рядом с Десятым, особенно в такой трудный момент. Другое дело, что поддержка из Гокудера сейчас была неважнецкая. Позорным образом сползти по стеночке, а то и свалиться в обморок при посторонних подрывник себе позволить не мог – не должны они видеть слабость Хранителя Вонголы, пусть тот и пролетел всю ложу, поздоровавшись со всем, что в ней было, а потом и вовсе в стенку впечатался. Пусть лучше думают, что он где-то в другом месте занят. Хаято не сомневался, что Тсуна не будет рассказывать чужим людям о состоянии собственных ближайших подчиненных. Десятый оставался весьма искренним, но уже не настолько, как семь лет назад.
Поэтому итальянец не стал предвосхищать просьбу Савады отправиться к врачу заявлением, что он в полном порядке и пойдет с боссом, а промолчал, блуждая мрачным взглядам по остаткам некогда красивого зала, и усиленно стараясь игнорировать никак не желающие проходить боль и периодическое головокружение.

Однако, прежде, чем Ямамото смог как-то среагировать на слова Тсуны, к ним подошел Скуало. Такой же помятый, как и все, однако, это никоим образом на нем не сказалось. Схватив Ямамото за шкирку - впрочем, достаточно аккуратно для себя.
- Врооой, слышал, что босс приказал? - нет, пожалуй сказалось, громкость несколько поубавилась. Отпустив Вонгольского мечника, Супербия бросил – Твоя – правая сторона помещения, моя – левая. Так что смотри не загони свою птицу в пасть акуле. - Акула и Ласточка взмыли под потолок, гася разгорающееся пламя. Тсуна улыбнулся и даже начал думать в более позитивную сторону, однако этому настроению была суждена короткая жизнь - к ним подошел Занзас. И не сказать, что, взгляд, которым он окинул Саваду, хоть на милиграмм отличался от обычного.
- Жив и даже относительно здоров. Дерьмо не тонет, а, Савада? У тебя примерно полчаса на то, что б посетить лазарет и привести себя в должный вид. Потом появятся советники и ближайшая родня тех, кто пострадал в особняке. И отправят их прямиком к тебе, я куда хуже умею выражать соболезнования, делать постную морду, и обещать покарать виновных. Так что, готовься быть миротворцем.
Тсуна выпрямился - насколько позволяло состояние - и поднял спокойный взгляд ореховых глаз. Нельзя. Здесь и сейчас. И когда-либо еще. Нельзя упасть в грязь лицом. Босс Вонголы должен уметь в любой ситуации держать себя в руках.
- Благодарю за беспокойство. - Негромко сказал Савада, прокручивая в голове, что и как нужно будет говорить.
- Выбирай выражения, Занзас, - прорычал Гокудера – Не со своим мусором общаешься. Хотя откуда тебе научиться разговаривать нормально, когда ты сам такой же. - Тсуна успокаивающе сжал плечо подрывника, а Занзас удалился вместе со Скуало.
- Ну и хрен с ними. Свалили, и хорошо. - Ураган принялся мрачно рассматривать помещение. Тсуна вздохнул, ему очень не хотелось встречать предполагаемую толпу в одиночку... но, по закону личного невезения Савады, все именно так и получится. Ни Гокудера, ни Ямамото не были в том состоянии, чтобы сопровождать его. О том, что и сам Савада на ногах держался не совсем уверенно, думать даже и не стоило. Он босс. он выдержит все, чтобы ни приготовила ему судьба. Набравшись решимости, парень потер ноющие виски.
- Гокудера-кун, Ямамото. Я думаю, вам нужно пойти в лазарет и хорошенько отдохнуть. - Чтобы там ни творилось в душе, это проблемы самого Десятого.

Стрела, в коей далеко не сразу можно было распознать птицу, привносила в новый дизайн помещения свои коррективы, убирая излишки огня и скрывая безвкусицу догорающей мебели за паром и дымом. К слову, огню подобные перемены не слишком-то и нравились, о чем он и сообщал, посредством шипения, свиста и дымовых спецэффектов.
Видимость ухудшилась, сузившись буквально до нескольких метров. Зато теперь, как во всех порядочных и уважающих себя, ужастиках, в дыму и пару образовались неясные тени. Тени претендовали на зловещность. Одна из них так уж точно.
Тень выползла вперед и преобразовалась в Занзаса. Случайно или не случайно, но именно в этот момент где-то что-то обрушилось с таким зловещим грохотом, что можно было бы подумать что это Босс Варии носит с собой в кармане магнитофон с записью громов и молний для эффектных появлений. Случайные совпадения порой такие забавные.
Впрочем, и без звуков грома и молний можно было догадаться что Варийскому Небу тоже не очень понравился новый дизайн помещения. И пока он в приказательном тоне сообщал Тсунаеши о его великой миссии по утешению прочих недовольных работой горе-дизайнЁра, пожелавшего остаться неизвестным, Ямамото отозвал птицу обратно в коробочку.
Под шумы моря в голове, Занзас и Скуало удалились в зловещий и вонючий туман. Гокудера им, вроде бы, даже что-то пытался сказать, и вот тут-то до Такеши и дошло что слух у него снова стал частично пропадать. Внутренне подобравшись, Ямамото приказал себе не расслабляться.
После ухода варийцев ненадолго повисло молчание. Буквально на секунды. Каждый прокручивал в голове какие-то свои мысли. Такеши вот, например, думал о том, что, возможно, сейчас пред его глазами предстанет мини-драма. Почему? Потому что Гокудера будет уверять Тсуну в том, что он в полном порядке и готов сопровождать Босса хоть на край света. А Савада будет непреклонен и тверд, ибо прошли те веселые деньки, когда его еще можно было уболтать и привести в расстеряность.
Ямамото уже прикидывал как бы так невзначай развернуть самых активных и самых "убитых" в сторону лазарета, когда Тсуна нарушил молчание своей вступительной речью в мини-драме на двоих ораторов и одного слушателя.
Ну сейчас начнется, - практически обреченно подумал Хранитель Дождя и поспешил вмешаться:
- Тсуна, тебе бы тоже не помешало показаться врачу. И не беспокойся, я прослежу что бы Гокудера дошел до лазарета.
В подтверждение своих слов, Ямамото, предварительно соориентировавшись в пространстве, развернул Гокудеру в сторону выхода, аккуратно придерживая его за плечо здоровой рукой дабы последний не сбежал.


=====> [Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]